Судьба... Сколько раз можно было свернуть с судьбоносной тропы, не сделать, не спешить, отложить, передумать... Но - не свернули. Рождение девочки свершилось, и ничто не могло этому помешать: ни обморок молодой матери, ни змеиное шипение новоиспеченной бабушки, восставшей на Ковальского, как кобра на грызуна, ни растерянный вид самого отца. Девочка родилась и решила напомнить окружающим, кто тут главный, огласив комнату ревом. ...Ну, так-то получше! Мамочка открыла глазки, бабушка взяла на ручки... Поревев еще немного, девочка успокоилась и засопела, поглядывая на папку.

- Ева!

Тишина.

- Селеста!

Прежняя тишина.

- Ева Селеста, несносная ты девчонка, а ну подойди ко мне! Что ты там ковыряешь?

- Шнурочки...

Мама подходит к ней сама, садится на корточки и сердито разворачивает дочь лицом к себе, вытирает сопливый нос. Вот ведь упрямая ослица! Хоть заклятьем ее притягивай! И почему нет таких заклятий? "Акцио ребенок!" - и он тут как тут. А то ищи ее по всему дому... Мягкий, пахнущий шиповником розовый платок беспощадно утер маленький носик.

- Сморкайся! Знаю я твои шнурочки... Кто тетю Агату уронил, а?! А ну не отворачивайся от меня!

Девочка честно смотрит маме в глаза. Обычная трехлетняя кроха, рыженькая, коротко стриженная, похожая на маленькую лисичку, но мордочка бесхитростная, равнодушная даже. Не то, чтобы тетя Агата упала сама. Немножечко девочка ей помогла конечно. Но она же не виновата, просто надо было проверить, правда ли эти невидимые веревочки связывают ножки? Ведь если проверить на маме или бабушке, они кричали бы гораздо больше, уж она-то их знает.

- Папа!

Девочка вскочила на ноги и рванула к двери.

Отредактировано Ева Селеста Ковальская (2009-05-20 20:52:42)

Папка болтливый! Говорит и говорит себе каждый раз, и все время как-то странно. Была бы Ева постарше да поумнее, она бы назвала это амбивалентностью высказываний и обилием подтекстов. А так - просто смекала пытливым девчачьим умишком, что слова - это только слова, и если верить им, то папка ее бранит и требует шоколадки, а если подумать - скорее всего, угостит ими саму Еву, как оно чаще всего и бывает. И, может еще, превратит их во что-нибудь другое - например, в козликов или барашков. Девочка без тени сомнения умостилась на колене отца, нисколько не беспокоясь за устойчивость конструкции, одной ручкой обвила его за шею, а другой принялась рассуждать:

- Понимаешь, я тебя целый день ждала. Ты же большой, тебя нельзя помять! Вот я и побежала. - завершив  объяснения, ручка юркнула в папкин карман, - Ты мне жучков принес?

Эти жучки были ее мечтой, ее наваждением! С тех пор как Ковальский продемонстрировал самовзрывающийся хоровод разноцветных светляков под потолком, Ева не могла ни о чем думать, кроме этого фокуса, уже прикидывая, как толково можно использовать таких замечательных насекомых в быту. Ну, разве что еще о шнурочках-невидимках.

Ева (вот ведь подходящее имечко!) немедленно нащупала соблазнительную коробочку и потянула на свет божий, искоса глянув на отца. И как это он все узнаёт? Хотя он же папа, а папы могут всё. Потрясла коробку возле уха, но вскрывать не стала. Мало ли! Основы безопасности жизни Ева Ковальска постигла без всяких советов и спецкурсов непосредственно на собственной шкуре.

- Никто меня не ругал. - Заявила кроха. И подумав, затараторила, - Просто у нас была тетя Гата, и я... Она встала и упала! А потом меня мама ругать стала!

И, подумав еще немного, заключила:

- Незнамо за что!

"Презумпция невиновности", наряду с такими словами как "ложное обвинение", свидетельство в защиту" и "алиби",   - также полезные понятия, которые Ева непременно выучит в будущем, потому что без него она, как без рук! Вот сейчас взяла бы и залепила родителям, а так - сиди, ковыряя коробку да собственные пальцы рассматривая, как дурочка.

Та же комната, только обои не розовые, а темно-синие, да и обстановка за четыре года поменялась почти полностью: нежные пуфики с пчелками и золоченые стульчики - на строгие взрослые стулья из мореного дуба, обитые той же темно-синей кожей. Ни тебе подозрительных подтеков на стенах, ни подпалин на обивке, ни дымящихся луж - бабушка от них быстро избавилась, а заодно - и от самой Евы Селесты, при любой возможности выгоняя ее в сад возле дома.
А Еве только того и надо. Разве в саду мало интересного?
Сейчас она сидела на толстой ветке, болтая ногами. Маленькая фея нежного, семилетнего возраста: ангельские черты лица, рыжие кудряшки упрямо обхватила голубая лента, а глаза грустные. С утра Ева переиграла во все свои игры: и светляков запускала, и от ветра бегала, и фейерверки высекала, от чего на джинсах стало несколькими дырками больше... А папы все нет и нет. И где его черты носят?

Вот и папка! Ева уже была готова спрыгнуть с дерева и во весь опор побежать в дом, но в последний момент, когда все мышцы маленького тела уже напряглись перед лихим кошачьим прыжком, замерла, чутко прислушиваясь. Глаза девочки расширились, зорко всматриваясь сквозь листву.

- Ха-ха-ха, ой, Даррел! Ты такой милый!.. - смех сменился ласковым воркованием, - Ну... Ну всё... Ну хватит... Я уже дома. Вдруг Ян уже вернулся, представляешь, что будет?.. Ну всё, всё...

Ева прикусила губу. Её трясло от злости: девочка уже видела пару раз этого Даррела, и этот слизняк не имел никакого права на мамин смех! И еще у нее было такое странное чувство, что из-за этого Даррела мама обманывает папу. Объяснить этот вывод Ева ни по чем бы не смогла, но и отказываться от него не собиралась. Она знала, знала, что это так!
И когда же отец купит ей волшебную палочку!
Ева быстро достала из кармана дежурную коробочку "всякой гадости" (как это называла бабушка) и, широко размахнувшись, швырнула в сторону ворот.
От взрыва ее саму стряхнуло с ветки.

Еще не пришедшая в себя Ева молча таращилась на отца, потом опасливо глянула за его плечо. Из пролома в стене выбиралась очень сердитая мама, за ней, отряхиваясь, ковылял ее Даррел. Почему, почему он не умер?! Или хотя бы не ушел! "Вот холера!" - подумала девочка, поджимая губы. И, еще до того, как эти предатели успели приблизиться к ним, выпалила:

- Хочу! Хочу! Поехали в Краков, папа!

И, зыркнув на мать, вывернулась из отцовских рук и побежала в дом собирать чемоданы. А что вас удивляет? Разве можно доверить бабушке собрать все Евины порошки, горошинки с начинкой и веревочные паутинки, все ее заколдованные перья, ржущие конфетки и скользкие стельки для башмаков! А сколько папкиных подарков было захоронено в самых укромных уголках детской, потому что узнай о них мама, все эти чудеса тут же были бы уничтожены. А Ева была очень запасливой и осторожной девочкой. Не прошло и пяти минут, как маленький чемоданчик был наполовину заполнен Самым Дорогим.

Кому - абсурд, кому - повседневность. Худенькая фигурка тинэйджерки, небрежно одетой в небесно-голубой топик и серые мешковатые штаны с несметным количеством карманов, вызывающе отражалась в старомодном зеркале с почти королевским гербом, венчающим раму. Рыжие волосы до плеч, темные глаза с длинными (неужели уже подкрашенными?!) ресницами, нетерпеливое поджатые губы, руки в карманах. Ну что не так?

- Надень хотя бы куртку! Ты выглядишь, как батрачка!

Девочка, склонив голову на плечо, снова оценила свой внешний облик.

- Думаешь, меня не возьмут?

Давнюю любовницу отца Ева не ставила ни во что, но и не нарывалась, предпочитая тратить силы в более перспективных направлениях. Глянула через плечо на Рыжую. И что в ней папка нашел? Тощая, плоская, бесцветная, как сушеная плотва! Только и хорошего, что копна рыжих кудрей. Девочка вспомнила, с каким удовлетворением смотрел отец в это самое зеркало, когда его благородная поверхность отражала всех троих, и скривилась. Они прямо, как семья.... Трое рыжих. А вот мы нарушим идиллию! Фокус-покус-опа! Коснулась новенькой волшебной палочкой головы, пробормотав заготовленную формулу, и волосы начали темнеть и темнеть, пока не обрели оттенок воронова крыла.

- Что ты!.. Зачем это еще?!..

- А че, нельзя? - бросила этой паникерше через плечо, - А по-моему, клево!

- Да. Точно. - задумчиво ответила Ева минуты через две после нецензурной тирады родителя. Отсроченные ответы уже давно стали ее любимой, а потом уже - и привычной стратегией. Чего горячку пороть, когда настроение папашки меняется каждые полторы минуты да в непредсказуемом направлении? Игривая спонтанность Ковальского сводила с ума его баб - сначала в любовь, потом в растерянность, а затем - в тихое помешательство, а все потому, что метались курвы, пытаясь угадать и угодить. А Ева просто ждала, пока стихия уймется, что в глазах окружающих делало ее несколько медлительной. Но кого волнует? "Это не я торможу. Это вы гоните".
Вот и теперь. Мачеха уже от-охала свое и успела отвернуться, когда Ева достала из кармана желудь, аккуратно положила на пол и толкнула носом башмака ведьме вслед. Стая бодрых мини-тарантулов деловито устремилась по следам новой жертвы, и оглушительный визг довершил эксперимент.

- Па, а можно я в школу твои орехи возьму? Ну парочку хотя б?

Отредактировано Ева Селеста Ковальская (2009-05-31 00:59:35)

И еще четыре года отсчитали календари. Четыре курса Дурмштранга и три Рождества. Четвертое - уже вот-вот наступит, уже в главном зале поставили елку, украсили блескучими резными гирляндами окна, развесили золотые и серебряные снежинки и звезды. Школы в Рождество отличаются друг от друга не больше, чем невесты: каждая щеголяет по-своему, но атрибуты одни и те же. Елки, мишура, стеклянные шары, святой Николай, которого здесь называют Дедом Морозом, и конечно, новогодний бал для оставшихся, а это почти всегда была треть школы. Включая саму Еву Селесту Ковальскую. Отец, как всегда, шлялся неизвестно где, а проводить каникулы с очередной мачехой - бр-р-р! Однако уже ко второму курсу Ева поняла, что и это время можно потратить с толком, шатаясь по замку и окрестностям в поисках интересных артефактов и приключений. Да и единомышленники нашлись довольно скоро. Пусть большинство друзей Евы разлетались по домам, из них оставались двое таких же неприкаянных авантюристов, как и она сама: румын Кристиан и землячка Агнешка. Эти трое были себе на уме, да и вообще - теми еще фруктами, однако их недостатки и слабости так удачно дополняли друг друга, а достоинства рождали такой жгучий коктейль, что к третьему курсу троица была не разлей вода, и зимние каникулы проводила с большой пользой.
Вот потому и вышло так, что когда отцу внезапно понадобилось повидаться с дочерью на Рождество, дочь, не долго думая, прихватила друзей с собой, и в поместье Ковальского тинейджеры ввалились все вместе.

- Па?

Катаржина торчала посреди прихожей, слегка покачиваясь и флегматично дозволяя Касе себя общупать, пока Кристиан наматывал свой шарф на чучело грифона, а Агнешка пыталась вступить в светскую беседу с хозяином поместья. Дом, милый дом и форменный дурдом. А точнее, полигон для их с отцом соревнования в сюрпризах - кто кого больше удивит. Отец отдал ее в школу - Ева изменила цвет волос. Отец завел карликового дракона - Ева натаскала пару книг о чудовищах на домовых эльфов. Отец заколдовал окна на вечный дождь - Ева устроила в его спальне вечный гром. Отец изобрел кривые поющие стаканы - Ева научила вилки фехтованию. Отец завел себе новую курву - Ева соблазнила ее и умотала в Дурмштранг, пока все не раскрылось. Бросила взгляд из-под черной челки: знает или нет? Жаль, если не знает!

- Па, мы завтра улетаем в Карпаты на пару дней. А потом еще на Цыганский мост и в Рощу. Короче, не успеем надоесть, - обозначила позицию Катаржина, искоса глянув на заметно скисшую Касю, - У-у-у, чем это пахнет? Опять индейка? А вот в Румынии на Рождество делают голубцы!

"Эй, что-то я совсем того..." - подумала Ева, затыкаясь и переводя дух после слишком пространного монолога. Обычно при встрече с отцом она ограничивалась односложными "угу", "и че?" и "ненаю", а тут растрещалась, как та сорока! Застеснялась, что ли?

Ева чуть было не ляпнула свое всегдашнее "ненаю" (супер-отмаза, ежели взять верный тон!), но вовремя спохватилась.

- Казино у нас там. Открываем. Для гномов. А фигли? - добавила она на всякий случай, предупреждая ненужные вопросы.

- Верное дело, пан Ковальский! - энергично закивал Кристиан, сверкая черными, почти цыганскими глазами, - У гномов золота пикси не едят, а игорных домов - ни единого! Вот мы и подумали! Агнешка придумала дизайн, Катаржина - все остальное, а я, если что, за них вступлюсь!

Пафос выступления несколько смазало неделикатное ржание Катаржины, которая как раз испытала подозрительно пульсирующий файербол на полудохлой докси, чем наделала много шума и, пятясь, попробовала незаметно (!) умотать к Касе на кухню, дабы избежать дискуссий с родителем.

И еще четыре года - шшорк! Дурмштранг остался позади, а настоящее - как в скором поезде, шпарит вперед, оставляя позади картинки прошлого. Ну их.
А в Кракове все то же, все так же. Из старого - лишь крыша, камин да папка. Из нового - все остальное, включая обои, всю обстановку, фонтаны в саду да стаю собак, рыжих сеттеров. Их очень любит Агнешка, переехала в дом, притащив пару щенков, и во что это вышло?.. Катаржина лениво покачивалась в гамаке, спустив руку вниз и щекоча собачью морду. Агнешка - это и старое, и новое. Старая подруга, новая мачеха. Совсем отец сдурел. А может, это - его очередная шутка? Как Кристиан. Кристиан - самая настоящая Папина Шутка. Катаржина смеялась, да. Агнешка юмора не оценила и злилась сильно, а Кристик потом еще полгода у окон Ковальского околачивался, жертва семейных приколов... Катаржина зевнула и закрыла глаза. В доме опять что-то звенело, постукивало и даже, кажется, повизгивало, но дома отец, стало быть все под контролем. То бишь - бесконтрольно настолько, что об этом и думать не стоит.