Если бы волшебные портреты умели не только язвить и бегать из рамы в раму, но и читать чужие души, Финеас был бы неприятно поражен тем, какое ничтожно малое место занимает в душе профессора Дамблдора директор Диппет со всеми его санкциями. И хотя эта малость была окружена богатым окладом официального уважения и признания и разукрашена стразами симпатии и даже дружбы, по сути это ничего не меняло: на директора Дамблдору было в высшей степени наплевать.

- В "Трех метлах", говорите? Интересно, интересно... - Дамблдор зябко поежился, скрещивая руки на груди, - Однако мне кажется, что в наших подземельях этих копий все-таки больше. Ну припомните, почтенный профессор Блэк! Постарайтесь вспомнить, хотя я понимаю, что это непросто. Ведь ваш портрет висит и в гостиной дома Слизерин, вы просто не могли не заметить подозрительных перешептываний, смешков... Ну же.

Во взгляде Дамблдора на портрет светилось сочувствие и искреннее желание помочь, сделать так, чтобы всем, всем было хорошо, тепло и сухо, но поскольку в данный момент всеобщее благо напрямую зависело от откровенности Блэка, Альбус был вынужден печально наблюдать, как мелкие брызги дождя оседают на раме и полотне, и надеяться на благоразумие бывшего директора школы.